Почитаем вместе

СЛАДКОВ  "МЕДВЕДЬ И СОЛНЦЕ"

 ПРОСОЧИЛАСЬ В БЕРЛОГУ ВОДА - МЕДВЕДЮ ШТАНЫ ПРОМОЧИЛА.

- ЧТОБ ТЫ, СЛЯКОТЬ, ПЕРЕСОХЛА СОВСЕМ! - ЗАРУГАЛСЯ МЕДВЕДЬ.

 - ВОТ Я ТЕБЯ СЕЙЧАС!

ИСПУГАЛАСЬ ВОДА, ЗАЖУРЧАЛА ТИХИМ ГОЛОСОМ:

- НЕ Я, МЕДВЕДУШКО, ВИНОВАТА. СНЕГ ВО ВСЁМ ВИНОВАТ.

НАЧАЛ ТАЯТЬ, ВОДУ ПУСТИЛ. А МОЁ ДЕЛО ВОДЯНОЕ - ТЕКУ ПОД УКЛОН.

- АХ, ТАК ЭТО СНЕГ ВИНОВАТ? ВОТ Я ЕГО СЕЙЧАС! - ВЗРЕВЕЛ МЕДВЕДЬ.

ПОБЕЛЕЛ СНЕГ, ИСПУГАЛСЯ. ЗАСКРИПЕЛ С ПЕРЕПУГУ:

- НЕ Я ВИНОВАТ, МЕДВЕДЬ, СОЛНЦЕ ВИНОВАТО. ТАК ПРИПЕКЛО, ТАК ПРИЖГЛО -

 РАСТАЕШЬ ТУТ!

- АХ, ТАК ЭТО СОЛНЦЕ МНЕ ШТАНЫ ПРОМОЧИЛО? - РЯВКНУЛ

МЕДВЕДЬ. - ВОТ Я ЕГО СЕЙЧАС!

А ЧТО "СЕЙЧАС"? СОЛНЦЕ НИ ЗУБАМИ НЕ СХВАТИТЬ, НИ ЛАПОЙ НЕ ДОСТАТЬ. 

СИЯЕТ СЕБЕ. СНЕГ ТОПИТ, ВОДУ В БЕРЛОГУ ГОНИТ. МЕДВЕДЮ ШТАНЫ МОЧИТ.

ДЕЛАТЬ НЕЧЕГО - УБРАЛСЯ МЕДВЕДЬ ИЗ БЕРЛОГИ. ПОВОРЧАЛ, ПОВОРЧАЛ ДА И 

ПОКОСОЛАПИЛ. 

ШТАНЫ СУШИТЬ. ВЕСНУ ВСТРЕЧАТЬ.

ГОТОВЯТСЯ К ЗИМЕ.   (В. БИАНКИ)

В ЛЕСУ КАЖДЫЙ ГОТОВИТСЯ К ЗИМЕ ПО-СВОЕМУ.

КТО МОГ, УЛЕТЕЛ ОТ ГОЛОДА И ХОЛОДА НА КРЫЛЬЯХ. 

КТО ОСТАЛСЯ, ТОРОПИТСЯ НАБИТЬ СВОИ КЛАДОВЫЕ, ЗАГОТОВЛЯЕТ ЗАПАСЫ

 ПИЩИ ВПРОК.

ОСОБЕННО УСЕРДНО ТАСКАЮТ ЕГО КОРОТКОХВОСТЫЕ МЫШКИ-ПОЛЁВКИ.

МНОГИЕ ИЗ НИХ ВЫРЫЛИ СЕБЕ ЗИМНИЕ НОРЫ ПРЯМО ПОД ХЛЕБНЫМИ СКИРДАМИ

 И КАЖДУЮ НОЧЬ ВОРУЮТ ЗЕРНО.

К НОРЕ ВЕДУТ ПЯТЬ ИЛИ ШЕСТЬ ДОРОЖЕК, КАЖДАЯ ДОРОЖКА — В СВОЙ ВХОД.

 ПОД ЗЕМЛЕЙ — СПАЛЬНЯ И НЕСКОЛЬКО КЛАДОВЫХ.

ЗИМОЙ ПОЛЁВКИ СОБИРАЮТСЯ СПАТЬ ТОЛЬКО В САМЫЕ СИЛЬНЫЕ МОРОЗЫ.

                    
 БЕЛКИНА СУШИЛЬНЯ.
 

БЕЛКА ОТВЕЛА ПОД КЛАДОВУЮ ОДНО ИЗ СВОИХ КРУГЛЫХ ГНЁЗД НА ДЕРЕВЬЯХ.
 ТУТ У НЕЁ СЛОЖЕНЫ ЛЕСНЫЕ ОРЕШКИ И ШИШКИ.

КРОМЕ ТОГО, БЕЛКА СОБИРАЕТ ГРИБЫ — МАСЛЯНКИ И БЕРЁЗОВИКИ.

 ИХ ОНА НАСАЖИВАЕТ НА ОБЛОМАННЫЕ СУЧОЧКИ СОСЕН И СУШИТ ВПРОК. 

ЗИМОЙ ОНА БУДЕТ БРОДИТЬ ПО ВЕТВЯМ ДЕРЕВЬЕВ И 
ПОДКРЕПЛЯТЬСЯ СУШЁНЫМИ ГРИБАМИ.

Ежи (Иван Соколов-Микитов)

ПРИХОДИЛОСЬ ЛИ ВАМ СЛЫШАТЬ, КАК РАЗГОВАРИВАЮТ МЕЖДУ СОБОЮ ЕЖИ?  НАВЕРНОЕ, НИКТО НЕ СЛЫХАЛ. А ВОТ Я СЛЫШАЛ. РАССКАЖУ ПО ПОРЯДКУ. ЗИМОЮ И ЛЕТОМ МЫ ЖИВЁМ В КАРАЧАРОВЕ НА БЕРЕГУ РЕКИ, В МАЛЕНЬКОМ ДОМИКЕ, СО ВСЕХ СТОРОН ОКРУЖЁННОМ ЛЕСОМ.  МЫ ХОДИМ В ЛЕС НАБЛЮДАТЬ И СЛУШАТЬ, КАК ЖИВУТ И ПОЮТ ПТИЦЫ,  КАК РАСЦВЕТАЮТ ЛЕСНЫЕ ЦВЕТЫ, ЛЕТАЮТ И ПОЛЗАЮТ НАСЕКОМЫЕ. ВЫХОДЯ ПО НОЧАМ НА КРЫЛЬЦО ПОЛЮБОВАТЬСЯ НА ЗВЁЗДНОЕ НЕБО, ПОСЛУШАТЬ НОЧНЫЕ ЗВУКИ И ГОЛОСА, Я ЧАСТО СЛЫШАЛ, КАК КТО-ТО ПРОБЕГАЕТ  В ВЫСОКОЙ ТРАВЕ ПОД СИРЕНЬЮ. Я ЗАЖИГАЛ ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ФОНАРИК И ВИДЕЛ УБЕГАВШЕГО БОЛЬШОГО ЕЖА.  ЕЖЕЙ МЫ НЕРЕДКО ВИДЕЛИ ПО ВЕЧЕРАМ, КОГДА ЗАКАТЫВАЛОСЬ СОЛНЦЕ: В ПОИСКАХ ПИЩИ ОНИ БЕЗБОЯЗНЕННО БРОДИЛИ ВОКРУГ НАШЕГО ДОМИКА, ПОДБИРАЛИ КРОШКИ И ТО,ЧТО МЫ ДЛЯ НИХ ОСТАВЛЯЛИ.  НЕРЕДКО ЕЖИ ПОДХОДИЛИ К БОЛЬШОЙ ЧАШКЕ С ЕДОЮ, ИЗ КОТОРОЙ МЫ КОРМИЛИ НАШИХ СОБАК-ДОБРОДУШНОГО ЧЁРНОГО ЖУКА И ХИТРУЮ БЕЛКУ. ОБЫЧНО БЕЛКА НАЧИНАЛА ОБИДЧИВО И ЯРОСТНО ЛАЯТЬ, А ЕЁ ФЛЕГМАТИЧНЫЙ СЫН ЖУК ОТХОДИЛ В СТОРОНКУ И ТЕРПЕЛИВО МОЛЧАЛ. ЕЖИ ЗАБИРАЛИСЬ ПЕРЕДНИМИ ЛАПАМИ В СОБАЧЬЮ ЧАШКУ И, ТИХО ПОФЫРКИВАЯ, СПОКОЙНО ЕЛИ. НЕСКОЛЬКО РАЗ Я ЛОВИЛ ЕЖЕЙ И ПРИНОСИЛ В ДОМ. ОНИ НИЧУТЬ НЕ БОЯЛИСЬ ЛЮДЕЙ, СПОКОЙНО БЕГАЛИ ПО КОМНАТАМ И НЕ ПЫТАЛИСЬ СВЁРТЫВАТЬСЯ В КЛУБОЧЕК. Я ВЫПУСКАЛ ИХ НА ВОЛЮ, И ОНИ ПРОДОЛЖАЛИ КОРМИТЬСЯ ВОЗЛЕ НАШЕГО ДОМИКА, РАЗДРАЖАЯ СОБАК. ОДНАЖДЫ В ТЁМНУЮ ЛЕТНЮЮ НОЧЬ Я СИДЕЛ В МОЕЙ КОМНАТЕ ЗА ПИСЬМЕННЫМ СТОЛОМ. НОЧЬ БЫЛА ТИХАЯ, ЛИШЬ ИНОГДА С РЕКИ ДОНОСИЛИСЬ ЛЁГКИЕ ОТДАЛЁННЫЕ ЗВУКИ.  В ПОЛНОЙ НОЧНОЙ ТИШИНЕ ПОД ПОЛОМ ВДРУГ ПОСЛЫШАЛИСЬ ОЧЕНЬ ТИХИЕ НЕЗНАКОМЫЕ И ПРИЯТНЫЕ ГОЛОСА. ГОЛОСА ЭТИ БЫЛИ ПОХОЖИ ТО ЛИ НА ТИХИЙ РАЗГОВОР, ТО ЛИ НА ШЁПОТ  ПРОБУДИВШИХСЯ В ГНЕЗДЕ ПТЕНЦОВ. НО КАКИЕ ЖЕ ПТЕНЦЫ МОГЛИ БЫТЬ В ПОДПОЛЬЕ?..  И НА МЫШИНЫЙ ПИСК, НА ЗЛОБНЫЙ ВИЗГ КРЫС НЕ БЫЛИ ПОХОЖИ ЭТИ ЛАСКОВЫЕ  ПОДПОЛЬНЫЕ ГОЛОСА. Я ДОЛГО НЕ МОГ ПОНЯТЬ, КТО РАЗГОВАРИВАЕТ У МЕНЯ ПОД ПОЛОМ. ЧЕРЕЗ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ Я ВНОВЬ УСЛЫШАЛ В ПОДПОЛЬЕ УЖЕ ЗНАКОМЫЙ ЛАСКОВЫЙ РАЗГОВОР. ТАМ КАК БЫ БЕСЕДОВАЛИ МЕЖДУ СОБОЮ ДВА ЗАГАДОЧНЫХ, МНЕ НЕ ЗНАКОМЫХ СУЩЕСТВА. — КАКОВО СПЯТ НАШИ ДЕТКИ? — ГОВОРИЛ ОДИН ЛАСКОВЫЙ ГОЛОС. — СПАСИБО, ДЕТКИ НАШИ СПЯТ СПОКОЙНО, — ОТВЕЧАЛ ДРУГОЙ ЛАСКОВЫЙ ГОЛОС. И ЗАГАДОЧНЫЕ ГОЛОСА ЗАМОЛКАЛИ. Я ДОЛГО ДУМАЛ, КТО ТАК ЛАСКОВО РАЗГОВАРИВАЕТ ПОД МОИМ ПИСЬМЕННЫМ СТОЛОМ В ПОДПОЛЬЕ?  «НАВЕРНОЕ, ТАМ ЖИВУТ ЕЖИ, — ПОДУМАЛ Я. — СТАРЫЙ ЁЖ ПРИХОДИТ К СВОЕЙ  ЕЖИХЕ И СПРАШИВАЕТ У НЕЁ О МАЛЕНЬКИХ ЕЖАТАХ».  КАЖДУЮ НОЧЬ Я СЛЫШАЛ В ПОДПОЛЬЕ ЕЖИНЫЕ ГОЛОСА И УЛЫБАЛСЯ:  ТАК ДРУЖНО РАЗГОВАРИВАЛИ ЁЖ И ЕЖИХА! ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ, КОГДА ЗА РЕКОЙ ЗАКАТЫВАЛОСЬ СОЛНЦЕ, В ОТКРЫТОЕ ОКНО МЕНЯ КЛИКНУЛ ВНУК. — ДЕДУШКА, ДЕДУШКА, — КРИЧАЛ ОН, — ВЫХОДИ СКОРЕЕ! Я ВЫШЕЛ НА КРЫЛЬЦО. ВНУК ПОКАЗАЛ МНЕ НА СПОКОЙНО ПРОГУЛИВАВШЕЕСЯ ПО УТОПТАННОЙ ДОРОЖКЕ ЦЕЛОЕ СЕМЕЙСТВО ЕЖЕЙ.  ВПЕРЕДИ ШЁЛ СТАРЫЙ БОЛЬШОЙ ЁЖ, ЗА НИМ ШЛА ЕЖИХА И МАЛЕНЬКИМИ КОМОЧКАМИ КАТИЛИСЬ КРОХОТНЫЕ ЕЖАТА. ПО-ВИДИМОМУ, РОДИТЕЛИ В ПЕРВЫЙ РАЗ ВЫВЕЛИ ИХ ИЗ ГНЕЗДА НА ПРОГУЛКУ. С ТЕХ ПОР КАЖДЫЙ ВЕЧЕР СТАРЫЕ ЕЖИ И ЕЖАТА ВЫХОДИЛИ ГУЛЯТЬ НА ДОРОЖКУ.  МЫ ОСТАВЛЯЛИ ДЛЯ НИХ В БЛЮДЦЕ МОЛОКО. ЕЖАТА СПОКОЙНО ПИЛИ МОЛОКО ВМЕСТЕ С КОТЁНКОМ, КОТОРЫЙ У НАС ЖИЛ И ПОДРАСТАЛ. ТАК ПРОДОЛЖАЛОСЬ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ. ПОТОМ ЕЖИ УШЛИ В ЛЕС, И МЫ ИХ ВИДЕЛИ РЕДКО.  ПО НОЧАМ ОНИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРИХОДИЛИ К НАШЕМУ ДОМИКУ, ПИЛИ МОЛОКО И  ЕЛИ ИЗ СОБАЧЬЕЙ ЧАШКИ, НО БОЛЬШЕ Я НЕ СЛЫШАЛ В ПОДПОЛЬЕ ЕЖИНЫХ ЛАСКОВЫХ ГОЛОСОВ. ВСЕ ВИДЕЛИ И ЗНАЮТ ЕЖЕЙ. ЭТО ОЧЕНЬ СМИРНЫЕ И КРОТКИЕ ЗВЕРИ. ОНИ НИКОМУ НЕ ПРИЧИНЯЮТ ВРЕДА И НИКОГО НЕ БОЯТСЯ, ДНЁМ ОНИ СПЯТ, А НОЧЬЮ ВЫХОДЯТ НА ОХОТУ. ОНИ УНИЧТОЖАЮТ ВРЕДНЫХ НАСЕКОМЫХ, ВОЮЮТ С КРЫСАМИ И МЫШАМИ, ЗАГРЫЗАЮТ ЯДОВИТЫХ ЗМЕЙ.  НА ЗИМУ ОНИ УСТРАИВАЮТ ДЛЯ СЕБЯ ПОД КОРНЯМИ ДЕРЕВЬЕВ МАЛЕНЬКИЕ УДОБНЫЕ БЕРЛОГИ.  НА СВОИХ КОЛЮЧКАХ ОНИ ТАСКАЮТ В БЕРЛОГИ МЯГКИЙ МОХ И СУХИЕ ЛИСТЬЯ. НА ВСЮ ЗИМУ ЕЖИ ЗАСЫПАЮТ. ИХ МАЛЕНЬКИЕ СОКРЫТЫЕ БЕРЛОГИ ПОКРЫВАЮТ ГЛУБОКИЕ СНЕЖНЫЕ СУГРОБЫ, И ЕЖИ СПОКОЙНО СПЯТ ВСЮ ЗИМУ.  ПРОСЫПАЮТСЯ ОНИ РАННЕЙ ВЕСНОЙ, КОГДА В ЛЕСУ СХОДИТ СНЕГ, ВЫХОДЯТ НА ОХОТУ. ЕЖИ СКОРО ПРИВЫКАЮТ К ЛЮДЯМ И ДЕЛАЮТСЯ РУЧНЫМИ.  В СОСЕДНЕМ ПИОНЕРЛАГЕРЕ РАЗВЕЛОСЬ ЦЕЛОЕ СТАДО ЕЖЕЙ. КАЖДУЮ НОЧЬ ОНИ ПРИХОДЯТ ИЗ ЛЕСА К ПИОНЕРСКОЙ СТОЛОВОЙ И ЛАКОМЯТСЯ ЕДОЮ, КОТОРУЮ ОСТАВЛЯЮТ ДЛЯ НИХ ПИОНЕРЫ. ТАМ, ГДЕ ЖИВУТ ЕЖИ, НЕТ НИ МЫШЕЙ, НИ КРЫС. КОГДА-ТО И У МЕНЯ ЖИЛ РУЧНОЙ ЁЖ. ДНЁМ ОН ЗАБИРАЛСЯ В ГОЛЕНИЩЕ ВАЛЯНОГО СТАРОГО САПОГА, А НОЧЬЮ ВЫХОДИЛ НА ДОБЫЧУ. Я ЧАСТО ПРОСЫПАЛСЯ ОТ МЕЛКОГО ТОПОТА И ШУМА, КОТОРЫЙ ПРОИЗВОДИЛ ПО НОЧАМ ЁЖ.  ДВА ИЛИ ТРИ РАЗА МНЕ УДАЛОСЬ НАБЛЮДАТЬ, КАК ОН ЛОВИТ МЫШЕЙ. С НЕОБЫКНОВЕННОЙ БЫСТРОТОЙ ЁЖ БРОСАЛСЯ НА ПОКАЗАВШЕГОСЯ  В УГЛУ КОМНАТЫ МЫШОНКА И НЕМЕДЛЕННО С НИМ РАСПРАВЛЯЛСЯ. ПРИЗНАТЬСЯ, ОН ПРИЧИНЯЛ МНЕ МНОГО БЕСПОКОЙСТВА, МЕШАЛ ПО НОЧАМ СПАТЬ И ВЁЛ СЕБЯ  НЕЧИСТОПЛОТНО. НЕСМОТРЯ НА ВСЕ НЕПРИЯТНОСТИ, МЫ ОЧЕНЬ ПОДРУЖИЛИСЬ. МНЕ И МОИМ ГОСТЯМ ОЧЕНЬ НРАВИЛИСЬ НЕКОТОРЫЕ ЕЖИНЫЕ СМЕШНЫЕ УХВАТКИ. ВЫХОДЯ ИЗ НОЧНОГО УБЕЖИЩА, ОН СТАРАТЕЛЬНО ОБНЮХИВАЛ И ОГЛЯДЫВАЛ КАЖДУЮ ЩЁЛКУ,  ПОДБИРАЛ НА ПОЛУ МЕЛКИЕ КРОШКИ. БЫЛО ЧТО-ТО УМОРИТЕЛЬНО СМЕШНОЕ В ЕГО ДВИЖЕНИЯХ,  ПОХОДКЕ, В ЕГО МАЛЕНЬКОЙ МОРДОЧКЕ, ПОКРЫТОЙ СЕРЫМИ ВОЛОСАМИ, В ЕГО МАЛЕНЬКИХ ЧЁРНЫХ И УМНЫХ ГЛАЗКАХ. ИНОГДА Я КЛАЛ ЕГО НА СТОЛ И ГРОМКО ХЛОПАЛ ПО ДОСКЕ ЛАДОНЬЮ. ЁЖ ПОЧТИ МГНОВЕННО СВЁРТЫВАЛСЯ В КОЛЮЧИЙ СЕРЫЙ КЛУБОК. ДОЛГО ОСТАВАЛСЯ ОН НЕПОДВИЖНЫМ. ПОТОМ НАЧИНАЛ МЕДЛЕННО, ТИХО РАЗВЁРТЫВАТЬСЯ. ИЗ ОСТРЫХ СЕРЫХ КОЛЮЧЕК ПОКАЗЫВАЛАСЬ МАЛЕНЬКАЯ СМЕШНАЯ И НЕДОВОЛЬНАЯ МОРДОЧКА. ОН ОБНЮХИВАЛСЯ И ОГЛЯДЫВАЛСЯ. НА МОРДОЧКЕ ПОЯВЛЯЛОСЬ ВЫРАЖЕНИЕ ПРЕЖНЕГО ДОБРОДУШНОГО СПОКОЙСТВИЯ. О ЕЖАХ НАПИСАНО И РАССКАЗАНО МНОГО. РАССКАЗЫВАЮТ, КАК НА ЕЖЕЙ ОХОТЯТСЯ ХИТРЫЕ ЛИСИЦЫ. СВЕРНУВШЕГОСЯ В КОЛЮЧИЙ КЛУБОК ЕЖА ЛИСИЦА ТИХОНЬКО СКАТЫВАЕТ С КРУТОГО БЕРЕГА В ВОДУ, ГДЕ ЁЖ БЫСТРО РАЗВЁРТЫВАЕТСЯ, И ЛИСИЦА ЛЕГКО РАСПРАВЛЯЕТСЯ С НИМ.  ТО ЖЕ САМОЕ ПРОДЕЛЫВАЮТ С ЕЖАМИ НЕКОТОРЫЕ УМНЫЕ СОБАКИ.

"Корова"

Некрасива корова, да молочко дает.

 Лоб у нее широк, уши в сторону; во рту зубов недочет, 

зато рожища большие; хребет - острием, хвост - помелом, 

бока оттопырились, копыта двойные. 

Она травушку рвет, жвачку жует, пойло пьет,

 мычит и ревет, хозяйку зовет: 

«Выходи, хозяюшка; выноси подойничек, чистый утиральничек!

 Я деточкам молочка принесла, густых сливочек».

"Козел"

Идет козел мохнатый, идет бородатый,

 рожищами помахивает, бородищей потряхивает,

 копытками постукивает, идет, блеет, коз и козляток зовет.

 А козочки с козлятками в сад ушли, травку щиплют, 

кору гложут, молодые прищепы портят, молочко деткам копят;

 а козлятки, малые ребятки, молочка насосались, 

на забор взобрались, рожками передрались.

"Кот Васька"

Котичек-коток - серенький лобок.

 Ласков Вася, да хитер; лапки бархатные, коготок остер.

 У Васютки ушки чутки, усы длинные, шубка шелковая.

 Ласкается кот, выгибается, хвостиком виляет, глазки закрывает, песенку поет,

 а попалась мышка - не прогневайся!

Глазки-то большие, лапки, что стальные, зубки-то кривые, когти выпускные!

Е. Пермяк «Как Миша хотел маму перехитрить»

Пришла Мишина мама после работы домой и руками всплеснула:

— Как же это ты, Мишенька, сумел у велосипеда колесо отломать?
— Оно, мама, само отломалось.
— А почему у тебя, Мишенька, рубашка разорвана?
— Она, мамочка, сама разорвалась.
— А куда твой второй башмак делся? Где ты его потерял?
— Он, мама, сам куда-то потерялся.

Тогда Мишина мама сказала:

— Какие они все нехорошие! Их, негодников, нужно проучить!
— А как? — спросил Миша.
— Очень просто, — ответила мама. — Если они научились сами ломаться, сами разрываться и сами теряться, пусть научатся сами чиниться, сами зашиваться, сами находиться. А мы с тобой, Миша, дома посидим и подождем, когда они это все сделают.
Сел Миша у сломанного велосипеда, в разорванной рубашке, без башмака, и крепко задумался. Видимо, было над чем задуматься этому мальчику.

---

- КОНЕЦ -

"Сказка про маму" Автор: Прокофьева Софья Леонидовна

Однажды Зайчонок раскапризничался и сказал своей маме:

— Я тебя не люблю!

Обиделась Зайчиха-мама и ушла в лес.

А в этом лесу жили два Волчонка. И не было у них никакой мамы. Было им без мамы очень плохо.

Вот однажды сидели волчата под кустом и горько плакали.

— Где бы нам взять маму? — говорит один Волчонок. — Ну хотя бы маму-коровку!

— Или маму-кошку! — говорит второй Волчонок.

— Или маму-лягушку!

— Или маму Зайчиху!

Услышала эти слова Зайчиха и говорит:

— Хотите, я буду вашей мамой?

Обрадовались волчата. Повели они новую маму к себе домой. А дом у волчат грязный-прегрязный. Прибралась мама Зайчиха в доме. Потом нагрела воды, посадила волчат в корыто и стала их купать.

Сначала волчата не хотели мыться. Боялись, что мыло в глаза попадёт. А потом им очень понравилось.

— Мамочка! Мамочка! — кричат волчата. — Ещё спинку потри! Ещё на головку полей!

Так и стала жить Зайчиха у волчат.

А Зайчонок без мамы совсем пропадает. Без мамы холодно. Без мамы голодно. Без мамы очень-очень грустно.

Побежал Зайчонок к Маше:

— Маша! Я обидел свою маму, и она от меня ушла.

— Глупый Зайчонок! — закричала Маша. — Разве так можно? Где мы будем её искать? Пойдём спросим у Лесной Птицы.

Прибежали Маша и Зайчонок к Лесной Птице.

— Лесная Птица, ты не видала Зайчиху?

— Не видала, — отвечает Лесная Птица. — Но слыхала, что живёт она в лесу у волчат.

А в лесу было три волчьих дома. Прибежали Маша и Зайчонок к первому дому. Заглянули в окно. Видят: в доме грязно, на полках пыль, в углах мусор.

— Нет, моя мама не тут живёт! — говорит Зайчонок.

Прибежали они ко второму дому, заглянули в окно. Видят: на столе скатерть грязная, посуда стоит немытая.

— Нет, моя мама не тут живёт! — говорит Зайчонок.

Прибежали они к третьему дому. Видят: в доме всё чисто. За столом сидят волчата, пушистые, весёлые. И на столе белая скатерть. Тарелка с ягодами. Сковородка с грибами.

— Вот где моя мама живёт! — догадался Зайчонок.

Постучала Маша в окно. Выглянула в окно Зайчиха. Прижал Зайчонок ушки и стал маму просить:

— Мама, иди опять ко мне жить... Я больше не буду.

Заплакали волчата:

— Мамочка, не уходи от нас!

Задумалась Зайчиха. Не знает, как ей быть.

— Вот как надо сделать, — сказала Маша, — Один день ты будешь зайчаткиной мамой, а другой день — волчаткиной.

Так и решили. Стала Зайчиха один день жить у Зайчонка, а другой — у волчат.

Таня выбирает ёлку. (Л. Воронкова.)

   Один за другим проходили зимние дни – то вьюжные, то снежные,

то морозные и румяные.

 И с каждым днём всё ближе да ближе подходил Новый год.

   Как-то раз Таня пришла с улицы с громким плачем.

   – Ты что? – спросила бабушка. – Руки отморозила?

   – Я не отморозила руки! – прорыдала Таня.

   – Ну, тогда что же? Мальчишки отколотили?

   – Нет, не отколотили!

   – А тогда что же стряслось?

   – В школе ёлку будут делать… А нас не возьмут…

 Говорят – до школы далеко, маленькие замёрзнут…

 А мы и не замёрзнем даже ни капельки!..

   – И правда, – сказала бабушка, – куда вы такую-то даль по морозу потащитесь!

   – Да-а! «По морозу»! А там ёлка будет вся наряженная!

   – Эва беда какая! А мы возьмём да свою нарядим!

   – А где она у нас?

   – Вот дед поедет за хворостом да и срубит.

   – А чем наряжать?

   – Найдём чем.

   – И Алёнку позовём?

   – Конечно, позовём.

   Таня вытерла слёзы и сразу повеселела.

После обеда дедушка стал запрягать лошадь.

   Бабушка сказала ему:

   – Дед, не забудь, сруби нам ёлочку. Да получше выбери.

   – Какая встретится, ту и выберу, – сказал дедушка.

   Но Таня закричала:

   – Ой, дедушка, ты не такую выберешь! Надо пушистенькую.

 И чтобы прямая была. И чтобы густая.

 Дедушка, давай я сама с тобой поеду, а то ты не такую привезёшь!

   – Поедем, – сказал дедушка. – А замёрзнешь – не реветь.

   – Не буду реветь, – сказала Таня.

   И тут же забралась в розвальни.

   Лошадь бежала рысью по гладкой дороге.

   В лесу было тихо, деревья стояли совсем неподвижно.

Они словно увязли в снегу да и заснули.

   Села какая-то птица на ветку и стряхнула сверху снежок прямо Тане на голову.

   – Дедушка, а ведь холодно деревьям в лесу стоять, – сказала Таня.

   – Конечно, холодно, – сказал дедушка, – и вьюжно и морозно.

   – А как же они терпят?

   – Так вот, терпят и молчат – переживают тяжёлое время. Как и человек всё равно.

   – Человек-то не молчит, – подумав, сказала Таня, – человек-то возьмёт да заплачет.

   – Ну, кто заплачет, тот человек не настоящий.

 Настоящий человек беду молча выносит.

   Таня вспомнила, как она утром плакала, и примолкла.

   В лесу, около самой дороги, лежала куча хворосту.

 Дедушка её ещё с осени приготовил.

   – Я буду хворост на сани складывать, – сказал дедушка, – а ты пока что ёлку себе выбирай.

   Таня пошла по лесной дороге.

   Вот хорошая ёлочка, только ветки не донизу…

 Вот другая, тоже хорошая, только велика очень, в избу не войдёт…

 Вот и третья, рядом с берёзкой, – маленькая, пушистая, прямая, как раз такая,

 какую Тане хотелось!

   – Я вот эту выбрала, – сказала Таня.

   Дедушка срубил ёлочку и положил на воз.

 И Таню на воз посадил.

 Бодро пошла лошадка, запели полозья по накатанной дороге.

 Таня сидела на возу и крепко держала свою ёлочку.

   Как ёлку наряжали.

   Танина ёлочка стояла в горнице, расправив густые ветки.

Она словно проснулась от лесного зимнего сна.

По всей избе пахло свежей хвоей.

   К Тане пришли Алёнка и Дёмушка наряжать ёлку.

 Алёнка принесла два пряника, розовый и белый.

 Дёмушка принёс только один пряник, белый, а розовый он не утерпел – съел по дороге.

   Тане бабушка дала целую пригоршню конфет в пёстрых бумажках.

Таня и Алёнка продевали нитки и в пряники и в конфеты и вешали их на ёлку.

   А когда всё повесили, пришла мать с работы, поглядела:

   – Эх, что-то у вас, ребятишки, на ёлке жидко!

   – Давайте баранок навешаем, – сказала бабушка.

 – Я их на праздник целую связку припасла.

   Бабушка достала связку, и вскоре все до одной баранки висели на ветках.

   Но матери всё-таки не понравилось:

   – Ну что это за украшение – баранки!

   Она оделась и пошла в село в магазин.

   Вернулась мать из села очень скоро, потому что ходила быстро.

   Таня увидела её из окна и бросилась навстречу:

   – Мамушка, ты что купила?

   Мать поставила на стол белую коробку, развязала верёвочку, подняла крышку…

   – Ой! – У Тани даже дух захватило от радости. – Игрушки!

   – Уж если наряжать ёлку, так наряжать! – сказала мать и засмеялась.

 – Ну что же ты глядишь? Доставай игрушки, вешай на ёлку.

   Бабушка тоже подошла к столу:

   – Вот это игрушки так игрушки, всеми огнями сияют!

   Бабушка и Таня стали вынимать игрушки из коробки и вешать на ёлку.

 Тут были и шарики – жёлтые, зелёные, красные;

 и разные зверюшки из золотого и серебряного картона;

 и бусы – длинные-предлинные нитки бус.

 И самое главное – здесь была блестящая ярко-красная звезда.

 Мать встала на табуретку и прикрепила звезду на самой маковке.

   – Теперь только свечек бы… – сказала бабушка.

 – Ну, а уж где свечек раздобыть, ума не приложу.

   В это время пришёл с работы дедушка.

Он медленно стягивал с плеч ватную стёганку и глядел из кухни на ёлку.

   – О свечках не тужите, – сказал дедушка, – свечки ужо нам учитель из города привезёт.

Я ему наказывал.

   Таня подбежала к деду:

   – Дедушка, а ты хорошенько наказывал-то? Может, ты плохо наказывал, а он и забудет?

   – Не забудет, – сказал дедушка.

– Ему и для школьной ёлки надо свечек привезти – как же он забудет?

   Новый год пришёл.

   Учитель не забыл – свечек привёз.

 А ещё привез бенгальских огней и дал деду немного серебряной канители и золотого дождя.

 – А когда свечки зажигать будем? – спросила Таня.

 – Вечером, – сказала бабушка. – Как стемнеет на улице, так и зажжём.

Таня и Алёнка не могли дождаться, когда настанет вечер.

Они собрали всех своих кукол, нарядили их в самые лучшие платья и усадили под елку.

А сами они тоже были нарядные.

 Алёнка пришла в новой вязаной кофточке, а Таня надела своё самое красивое платье – красное клетчатое с пуговицами на груди.

В сумерки пришёл Дёмушка и привёл своих товарищей – Егорку, Юру Грачёва и Ваню Берёзкина.

 – Бабушка, смотри-ка, и все мальчишки к нам пришли! – закричала Таня.

Но бабушка сказала:

 – Ну пусть они тоже на ёлке побудут, они ведь маленькие.

Мать пришла с работы пораньше, прибралась в избе, накрыла стол белой скатертью.

Таня украдкой взяла шаль и выбежала на задворки посмотреть, не идёт ли Новый год.

Но тихо было кругом, неподвижно стояли голые берёзы, и на снежной дороге никого не было.

– Не идёт ещё! – вздохнула Таня и побежала обратно в избу.

Скоро на улице совсем стемнело. Бабушка управилась со скотиной.

Пришёл из конюшни дедушка.

 – Ну вот, скоро и Новый год пожалует, – сказала мать. – Теперь и зажигать можно!

Мать зажгла на ёлке свечки, и вся изба осветилась.

Заблестела на ёлке серебряная канитель, засверкал золотой дождик, красная звезда и все конфетки в пёстрых бумажках засветились и засияли.

Тане показалось даже, что и старые куклы, которые сидели под ёлкой, развеселились и заулыбались.

– Давайте мы Новому году песенку споём, – сказала мать.

 – Девчатки, начинайте, как я вас учила!

Таня и Алёнка стали рядом и запели песню про ёлку.

 Дёмушка и мальчики тоже им подтягивали, и получалось хоть и не очень складно,

 зато очень весело.

   Когда спели песенку, мать включила радио, и в избе зазвучала музыка, громкая и весёлая. Такая музыка, что всем плясать захотелось.

   А потом дедушка зажёг серную палочку – бенгальский огонь.

 Ну, уж это было настоящее чудо!

 Огонёк бежал по этой палочке, трещал, и по всей избе разлетались белые искры и белые звёзды.

   Потом палочка сгорела, погасла, и пошёл дымок.

   – Дедушка, ещё зажги! – закричала Таня.

   – Ещё, ещё зажги! – закричала и Алёнка.

   И мальчики закричали:

   – Ещё! Ещё!

   Дедушка зажёг другую палочку, и снова по избе с треском полетели белые искры и белые звёзды. Дёмушка отскакивал от бенгальского огня – боялся, что обожжётся.

 Он не знал, что бенгальский огонь холодный.

   А Таня и Алёнка подставляли ладони, ловили огненные звёздочки и смеялись:

   – А мы не боимся! А мы огонь хватаем!

   Поздно вечером пришла Алёнкина мать и увела Алёнку и Дёмушку домой.

 И Дёмушкины товарищи тоже домой ушли.

 Танина мать всем гостям дала на дорожку по горсти разноцветных конфет.

Конфеты были круглые, как крыжовник, и розовые и зелёные.

   Таня свои конфеты есть не стала.

 Она высыпала их в блюдце и поставила куклам под ёлку – кукол ведь тоже угостить нужно.

   Свечки на ёлке стали гореть тише. То одна погаснет, то другая.

Но серебряная канитель и золотой дождик всё ещё блестели и светились.

   – Давайте ёлку гасить, – сказала бабушка, – да за ужин пора.

   Но Таня сказала:

   – Что ты, бабушка! Новый год придёт, а у нас ёлка не горит. И радио пусть играет!..

А потом спросила: – А когда же он придёт?

Уж и свечки стали маленькие, и трескучий огонёк сгорел, а он всё не идёт и не идёт.

 Может, он сегодня не придёт совсем?

   Мать засмеялась.

 А дедушка сказал:

   – Как не придёт? Хоть все ворота запри, но всё равно здесь будет.

   Таня опять потихоньку вышла во двор, опять посмотрела на дорогу.

 Но в деревне стояла тишина, молчали берёзы, и на пустынной дороге никого не было…

   После ужина Таня не хотела ложиться спать.

   – Я не хочу спать, – сказала она, – а то усну и Новый год не встречу…

 Я буду его дожидаться.

   – Дожидаться и в постели можно, – ответила мать. – Лежи и дожидайся.

   Мать повернула рычажок радиоприёмника, и музыка стала тихой и далёкой, как во сне.

Таня легла. Она смотрела, как мигают на ёлочке последние свечки, и ждала:

 вот заскрипят шаги по морозу, вот стукнут в дверь или в окно…

 Но шаги всё не скрипели, и в окно никто не стучал.

 Последняя свечка на ёлке погасла, и серебряный дождь перестал светиться.

 И Таня сама не заметила, как заснула.

   Тихо было кругом. Все спали – и мать и бабушка.

 А дед ушёл ночевать на скотный двор.

   И тогда вдруг умолкла музыка, и в тишине раздался большой серебряный звон часов.

 Это били часы в Москве, на кремлёвской башне.

   Они пробили двенадцать раз, и на земле наступил Новый год.

ПРО СНЕЖНЫЙ КОЛОБОК. ( Н.Калинина)

Гуляли ребята во дворе. Лепили из снега бабу.

 Алёша слепил снежный колобок. 

Нашёл угольки - сделал глаза; нашёл палочки - сделал нос и рот.

Поиграли ребята, погуляли и пошли опять в детский сад.

 Жалко Алёше оставлять на дворе колобок.

 Взял он его и положил в карман.

Пришёл в детский сад, повесил свою шубу в шкафчик,

 а в кармане шубы остался лежать снежный колобок.

 Пообедали ребята, после обеда спать легли.

А когда проснулись, вспомнил Алёша про свой колобок.

 Побежал с ребятами к шкафчику,  а около шкафчика - лужа.

 Что такое?

Открыли дверку, посмотрели, а из кармана - кап-кап-кап - вода капает.

Поглядел Алёша в карман, а там нет колобка.

Лежат в мокром кармашке два уголька и две палочки.

А колобок где?

                                                     КОНЕЦ!

"НА ГОРКЕ" (Николай Носов)   

Целый день ребята трудились - строили снежную горку во дворе.

Сгребали лопатами снег и сваливали его под стенку сарая в кучу.

Только к обеду горка была готова.

Ребята полили ее водой и побежали домой обедать.

- Вот пообедаем, - говорили они, - а горка пока замерзнет. А после обеда мы придем с санками и будем кататься.

А Котька Чижов из шестой квартиры хитрый какой!

Он горку не строил. Сидит дома да смотрит в окно, как другие трудятся.

Ему ребята кричат, чтоб шел горку строить, а он только руками за окном разводит да головой мотает, - как будто нельзя ему.

А когда ребята ушли, он быстро оделся, нацепил коньки и выскочил во двор.

Чирк коньками по снегу, чирк! И кататься-то как следует не умеет!

Подъехал к горке.

- О, говорит, - хорошая горка получилась! Сейчас скачусь.

Только полез на горку - бух носом!

- Ого! - говорит. - Скользкая!

Поднялся на ноги и снова - бух! Раз десять падал.

Никак на горку взобраться не может.

"Что делать?" - думает.

Думал, думал - и придумал: "Вот сейчас песочком посыплю и заберусь на нее".

Схватил он фанерку и покатил к дворницкой. Там - ящик с песком.

Он и стал из ящика песок на горку таскать.

Посыпает впереди себя, а сам лезет все выше и выше. Взобрался на самый верх.

- Вот теперь, - говорит, - скачусь!

Оттолкнулся ногой и снова - бух носом! Коньки-то по песку не едут!

Лежит Котька на животе и говорит:

- Как же теперь по песку кататься?

И полез вниз на четвереньках. Тут прибежали ребята.

Видят - горка песком посыпана.

- Это кто здесь напортил? - закричали они. - Кто горку песком посыпал?

Ты не видал, Котька?

- Нет, - говорит Котька, - я не видал. Это я сам посыпал, потому что она была скользкая и я не мог на нее взобраться.

- Ах ты, умник! Ишь что придумал! Мы трудились, трудились, а он - песком! Как же теперь кататься?

Котька говорит:

- Может быть, когда-нибудь снег пойдет, он засыплет песок, вот и можно будет кататься.

- Так снег, может, через неделю пойдет, а нам сегодня надо кататься.

- Ну, я не знаю, - говорит Котька.

 - Не знаешь! Как испортить горку, ты знаешь, а как починить, не знаешь! Бери сейчас же лопату!

Котька отвязал коньки и взял лопату.

- Засыпай песок снегом!

Котька стал посыпать горку снегом, а ребята снова водой полили.

- Вот теперь, - говорят, - замерзнет, и можно будет кататься.

А Котьке так работать понравилось, что он еще сбоку лопатой ступеньки проделал.

- Это, - говорит, - чтоб всем было легко взбираться, а то еще кто-нибудь снова песком посыплет!

Калинина Надежда Дмитриевна "Как ребята переходили улицу"  Пошли малыши гулять. Дошли до угла, на углу — светофор. Горит в светофоре красный свет — значит, нельзя переходить улицу. Остановились ребята. Ждут, когда зелёный огонёк зажжётся. А машины едут по мостовой друг за другом, и конца не видно машинам. Стоит посреди улицы милиционер. Посмотрел на ребят. Поднял палочку. Остановились машины. Красный свет погас, зажёгся жёлтый, а потом зелёный. Можно улицу переходить Перешли малыши улицу, стали играть на бульваре. Взял Саша палочку, говорит: — Я милиционер. Загудели машины, поехали ребята-шофёры по улицам. А на перекрёстке стоит Саша-милиционер. Все шофёры его слушаются. Поднимет он палочку — машины остановятся. Махнёт палочкой — машины поедут. Никто друг на друга не наезжает, никто друг друга не толкает. Потому что милиционер за движением следит. "Кто больше любит маму?" ( А.Потапова.) Когда Людочку приводят в детский сад, она громко плачет.  Все ребята из детского сада знают, что это Людочку привели. - Нехочу-у-у оставаться! Хочу-у-у домой! - Доченька, - уговаривает её мама, - мне же на работу нужно идти. - А-а-а! - ревёт Людочка. И так каждый день. Однажды Валерик, который ходил в детсад вместе с младшей сестричкой Галочкой, подошёл к Людочке и сказал: - Ты когда реветь перестанешь? - А тебе что? - насупилась Людочка. - Мне ничего, - ответил Валерик. - Только ты свою маму ни капельки не любишь. - Это я не люблю? - возмутилась Людочка. - Да ты слышал, как я плачу, когда она уходит? - Слышал, - сказал Валерик - вот потому и говорю, что не любишь. Мы с Галочкой очень свою маму любим и стараемся её не огорчать. Мама уходит на работу спокойная, за нас не волнуется. Мы её крепко целуем, а потом машем вслед рукой. Мама возле калитки обязательно оборачивается и улыбается. А твоя мама из-за тебя каждое утро расстраивается, нервничает. Разве это хорошо?! Ничего не ответила Людочка. Но на следующее утро никто не слышал, как её в садик привели. - Я теперь никогда не буду плакать, - оказала она маме. - Ты, мамочка, спокойно работай, не волнуйся. Я тебе помашу из окна, а ты мне возле калитки улыбнись. - Как ты замечательно решила! - обрадовалась мама. - Потому что я тебя очень люблю! - ответила Людочка. Федорино горе. К. И. Чуковский. Скачет сито по полям, А корыто по лугам. За лопатою метла Вдоль по улице пошла. Топоры-то, топоры Так и сыплются с горы. Испугалася коза, Растопырила глаза: "Что такое? Почему? Ничего я не пойму". Но, как чёрная железная нога, Побежала, поскакала кочерга. И помчалися по улице ножи: "Эй, держи, держи, держи, держи, держи!" И кастрюля на бегу Закричала утюгу: "Я бегу, бегу, бегу, Удержаться не могу!" Вот и чайник за кофейником бежит, Тараторит, тараторит, дребезжит... Утюги бегут покрякивают, Через лужи, через лужи перескакивают. А за ними блюдца, блюдца  -Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! Вдоль по улице несутся -Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! На стаканы - дзынь!- натыкаются, И стаканы - дзынь!- разбиваются. И бежит, бренчит, стучит сковорода: "Вы куда? куда? куда? куда? куда?" А за нею вилки, Рюмки да бутылки, Чашки да ложки Скачут по дорожке. Из окошка вывалился стол И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл... А на нём, а на нём, Как на лошади верхом, Самоварище сидит И товарищам кричит: "Уходите, бегите, спасайтеся!" И в железную трубу: "Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!" А за ними вдоль забора Скачет бабушка Федора: "Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Воротитеся домой!" Но ответило корыто: "На Федору я сердито!" И сказала кочерга: "Я Федоре не слуга!" А фарфоровые блюдца Над Федорою смеются: "Никогда мы, никогда Не воротимся сюда!" Тут Федорины коты Расфуфырили хвосты, Побежали во всю прыть. Чтоб посуду воротить: "Эй вы, глупые тарелки, Что вы скачете, как белки? Вам ли бегать за воротами С воробьями желторотыми? Вы в канаву упадёте, Вы утонете в болоте. Не ходите, погодите, Воротитеся домой!" Но тарелки вьются-вьются, А Федоре не даются: "Лучше в поле пропадём, А к Федоре не пойдём!" Мимо курица бежала И посуду увидала: "Куд-куда! Куд-куда! Вы откуда и куда?!" И ответила посуда: "Было нам у бабы худо, Не любила нас она, Била, била нас она, Запылила, закоптила, Загубила нас она!" "Ко-ко-ко! Ко-ко-ко! Жить вам было нелегко!" "Да,- промолвил медный таз,- Погляди-ка ты на нас: Мы поломаны, побиты, Мы помоями облиты. Загляни-ка ты в кадушку - И увидишь там лягушку. Загляни-ка ты в ушат - Тараканы там кишат, Оттого-то мы от бабы Убежали, как от жабы, И гуляем по полям, По болотам, по лугам, А к неряхе-замарахе Не воротимся!" И они побежали лесочком, Поскакали по пням и по кочкам. А бедная баба одна, И плачет, и плачет она. Села бы баба за стол, Да стол за ворота ушёл. Сварила бы баба щи, Да кастрюлю поди поищи! И чашки ушли, и стаканы, Остались одни тараканы. Ой, горе Федоре, Горе! А посуда вперёд и вперёд По полям, по болотам идёт. И чайник шепнул утюгу: "Я дальше идти не могу". И заплакали блюдца: "Не лучше ль вернуться?" И зарыдало корыто: "Увы, я разбито, разбито!" Но блюдо сказало: "Гляди, Кто это там позади?" И видят: за ними из тёмного бора Идёт-ковыляет Федора. Но чудо случилося с ней: Стала Федора добрей. Тихо за ними идёт И тихую песню поёт: "Ой вы, бедные сиротки мои, Утюги и сковородки мои! Вы подите-ка, немытые, домой, Я водою вас умою ключевой. Я почищу вас песочком, Окачу вас кипяточком, И вы будете опять, Словно солнышко, сиять, А поганых тараканов я повыведу, Прусаков и пауков я повымету!" И сказала скалка: "Мне Федору жалко". И сказала чашка: "Ах, она бедняжка!" И сказали блюдца: "Надо бы вернуться!" И сказали утюги: "Мы Федоре не враги!" Долго, долго целовала И ласкала их она, Поливала, умывала. Полоскала их она. "Уж не буду, уж не буду Я посуду обижать. Буду, буду я посуду И любить и уважать!" Засмеялися кастрюли, Самовару подмигнули: "Ну, Федора, так и быть, Рады мы тебя простить!" Полетели, Зазвенели Да к Федоре прямо в печь! Стали жарить, стали печь,- Будут, будут у Федоры и блины и пироги! А метла-то, а метла - весела - Заплясала, заиграла, замела, Ни пылинки у Федоры не оставила. И обрадовались блюдца: Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! И танцуют и смеются - Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! А на белой табуреточке Да на вышитой салфеточке Самовар стоит, Словно жар горит, И пыхтит, и на бабу поглядывает: "Я Федорушку прощаю, Сладким чаем угощаю. Кушай, кушай, Федора Егоровна!" К. Чуковский. " Мойдодыр"                Одеяло Убежало, Улетела простыня, И подушка, Как лягушка, Ускакала от меня. *** Я за свечку, Свечка - в печку! Я за книжку, Та - бежать И вприпрыжку Под кровать! *** Я хочу напиться чаю, К самовару подбегаю, Но пузатый от меня Убежал, как от огня. *** Боже, боже, Что случилось? Отчего же Всё кругом Завертелось, Закружилось И помчалось колесом? *** Утюги за сапогами, Сапоги за пирогами, Пироги за утюгами, Кочерга за кушаком - Всё вертится, И кружится, И несётся кувырком. *** Вдруг из маминой из спальни, Кривоногий и хромой, Выбегает умывальник И качает головой: *** "Ах ты, гадкий, ах ты, грязный, Неумытый поросёнок! Ты чернее трубочиста, Полюбуйся на себя: У тебя на шее вакса, У тебя под носом клякса, У тебя такие руки, Что сбежали даже брюки, Даже брюки, даже брюки Убежали от тебя. *** Рано утром на рассвете Умываются мышата, И котята, и утята, И жучки, и паучки. *** Ты один не умывался И грязнулею остался, И сбежали от грязнули И чулки и башмаки. *** Я - Великий Умывальник, Знаменитый Мойдодыр, Умывальников Начальник И мочалок Командир! *** Если топну я ногою, Позову моих солдат, В эту комнату толпою Умывальники влетят, И залают, и завоют, И ногами застучат, И тебе головомойку, Неумытому, дадут - Прямо в Мойку, Прямо в Мойку С головою окунут!" *** Он ударил в медный таз И вскричал: "Кара-барас!" *** И сейчас же щетки, щетки Затрещали, как трещотки, И давай меня тереть, Приговаривать: *** "Моем, моем трубочиста Чисто, чисто, чисто, чисто! Будет, будет трубочист Чист, чист, чист, чист!" *** Тут и мыло подскочило И вцепилось в волоса, И юлило, и мылило, И кусало, как оса. *** А от бешеной мочалки Я помчался, как от палки, А она за мной, за мной По Садовой, по Сенной. *** Я к Таврическому саду, Перепрыгнул чрез ограду, А она за мною мчится И кусает, как волчица. *** Вдруг навстречу мой хороший, Мой любимый Крокодил. Он с Тотошей и Кокошей По аллее проходил *** И мочалку, словно галку, Словно галку, проглотил. *** А потом как зарычит На меня, Как ногами застучит На меня: "Уходи-ка ты домой, Говорит, Да лицо своё умой, Говорит, А не то как налечу, Говорит, Растопчу и проглочу!" Говорит. *** Как пустился я по улице бежать, Прибежал я к умывальнику опять. *** Мылом, мылом Мылом, мылом Умывался без конца, Смыл и ваксу И чернила С неумытого лица. *** И сейчас же брюки, брюки Так и прыгнули мне в руки. *** А за ними пирожок: "Ну-ка, съешь меня, дружок!" *** А за ним и бутерброд: Подскочил - и прямо в рот! *** Вот и книжка воротилась, Воротилася тетрадь, И грамматика пустилась С арифметикой плясать. *** Тут Великий Умывальник, Знаменитый Мойдодыр, Умывальников Начальник И мочалок Командир, Подбежал ко мне, танцуя, И, целуя, говорил: *** "Вот теперь тебя люблю я, Вот теперь тебя хвалю я! Наконец-то ты, грязнуля, Мойдодыру угодил!" *** Надо, надо умываться По утрам и вечерам, А нечистым Трубочистам - Стыд и срам! Стыд и срам! *** Да здравствует мыло душистое, И полотенце пушистое, И зубной порошок, И густой гребешок! *** Давайте же мыться, плескаться, Купаться, нырять, кувыркаться В ушате, в корыте, в лохани, В реке, в ручейке, в океане, - ***И в ванне, и в бане, Всегда и везде Вечная слава воде.    "МАША ОБЕДАЕТ "  С.Б. Капутикян  Час обеда подошел, Села Машенька за стол. - Гав, гав, гав! - Кто это к                 нам? - Гав, гав, гав! - Кто это              там? - Это я, ваш верный пес, Ваш Арапка - черный нос. День и ночь Я дом стерег, Наработался, продрог. Не пора ли обедать? - Мяу, мяу! - Кто ж           теперь К нам царапается в дверь? - Это ваша кошка Мурка, Мурка - серенькая шкурка. Я ваш погреб стерегла, Всех мышей перевела, Крыс прогнала из подвала, Наработалась,                    устала. Не пора ли обедать? - Куд-куда, куд-куда!.. - Кто еще              спешит сюда? - Ваша курочка рябая, Я к вам прямо из сарая. Я не ела, не пила - Я яичко вам снесла. Не пора ли обедать? Двери отперты,          и вот Мама всех к столу зовет: Пса Арапку, Кошку-царапку, Курочку рябку. Никому отказа нет, Подан каждому обед: Собачке в миске, В блюдечке - киске, Курочке-несушке - Пшена в черепушке, А Машеньке - в тарелке, В глубокой, не в мелкой.                  ЧЬИ БАШМАЧКИ

(Н. Павлова)

Наши башмачки стоят на окошке. Прыгнула на окошко киска.
Нюхает наши башмачки.
- Кыш, кыш, киска! Не нюхай наши башмачки! Кыш, кыш!
Киска испугалась. Киска повернулась, толкнула башмачки и – прыг! – на пол.
А башмачки – бух! – во двор.
Лежат башмачки во дворе и плачут:
- Где же тут ножки? На кого мы надеемся?
Подошел к башмачкам гусь:
- Го-го-го! Надевайтесь на мои ножки!
- Нет, не наденемся: у тебя ножки красные, между пальчиками тряпочки.
Нет, не наденемся!
- Го-го-го! Надевайтесь!
- Кыш, кыш, гусь! Не лезь к нашим башмачкам! Кыш, кыш!
Вот гусь и убежал.
Лежат башмачки во дворе и плачут:
- Где же тут ножки? На кого мы надеемся?
- Подошел к башмачкам петушок:
- Ко-ко-ко! Надевайтесь на мои ножки!
- Нет, не наденемся. У тебя ножки гладкие, как палочки, а на пальчиках – острые когти. Нет, не наденемся!
- Ко-ко-ко! Надевайтесь!
- Кыш, кыш, петушок! Не лезь к нашим башмачкам. Кыш, кыш!
Вот петушок и убежал.
Лежат башмачки во дворе и плачут:
- Где же тут ножки? На кого мы надеемся?
Подошла к башмачкам собачка:
- Гав-гав-гав! Надевайтесь на мои ножки!
- Нет, не наденемся: у тебя ножки лохматые,
 везде шерстка и пальчиков не видно.
- Собачка, собачка, возьми-ка башмачки. Принеси-ка их нам.
 Здесь наша детка. Ждет свои башмачки.
Собачка прислушалась, взяла свои башмачки в зубы.
- Иди, иди, собачка! Иди, иди к нам!
Вот и принесла собачка наши башмачки домой!
Вот теперь где башмачки! Вот на чьих ножках!

«Маша-растеряша»  Любовь Воронкова

Жила-была девочка Маша.

Утром встало солнышко, заглянуло в окно.

А Маша спит.

Пришла мама:

– Маша, поднимайся, Маша, одевайся! Светит солнышко с утра, в детский сад идти пора!

Маша проснулась, открыла глаза:

– Встану – не устану. Я немножко полежу да в окошко погляжу.

А мама опять:

– Маша, поднимайся, Маша, одевайся!

Нечего делать – надо подниматься, надо чулки надевать.

Оглянулась Маша – а чулок-то нет!

• – Где же, где мои чулки?
• Обыщу все уголки.
• Их на стуле нет,
• И под стулом нет,
• На кровати нет,
• Под кроватью – нет…

Ищет Маша чулки, никак не найдёт.

А кошка на стуле мурлычет-приговаривает:

• – Ищешь, ищешь – не найдёшь,
• А разыщешь – так пойдёшь.
• Надо вещи убирать —
• Не придётся их искать.

И воробьи за окном Машу поддразнивают:

• – Опоздаешь, Маша,
• Маша-растеряша!

А Маша всё ищет:

• – И под стулом нет,
• И на стуле нет…

Да вот же они – у куклы в кроватке!

Мама спрашивает:– Маша, скоро?

А Маша отвечает:

• – Надеваю чулки,
• Обуваю башмаки.

Заглянула под кровать, а там только один башмак стоит, а другого нет!

• – Под кроватью нет,
• На кровати нет,
• И за шкафом нет,
• И под шкфом нет…

А кошка ходит, всё своё мурлычет-приговаривает:

• – Ищешь, ищешь – не найдёшь,
• А разыщешь – так поймёшь.
• Надо вещи убирать —
• Не придётся их искать.

Подошёл к окну петушок и запел:

• – Опоздаешь, Маша, Маша-растеряша!

Стала Маша просить петушка:

• – Петушок, петушок,
• Разыщи мой башмачок!

Петушок поискал-поискал – нет башмачка во дворе.

А башмачок-то вот где – на столе стоит.

Мама спрашивает:

– Маша, скоро?

А Маша отвечает:

• – Вот надену платье
• И пойду гулять я!

А платья тоже нет нигде!

• – В чём пойду гулять я?
• Потерялось платье!
• Платье в горошину, —
• Куда оно положено?
• И на стуле нет,
• И под стулом нет…

А кошка всё своё мурлычет-приговаривает:

• – Ищешь, ищешь – не найдёшь,
• А без платья не пойдёшь…
• Надо вещи убирать —
• Не придётся их искать…
• Опоздаешь, Маша,
• Маша-растеряша!

Но тут Маша увидела своё платье. Обрадовалась:

• – Платье в горошину
• На полочку заброшено!

Мама говорит:

• – Больше ждать я не могу!

А Маша отвечает:

• – Я бегу-бегу-бегу!

Бежит Маша в детский сад, торопится.

А ребята в детском саду уже позавтракали и пошли гулять. Они увидели Машу и закричали:

• – Опоздала, Маша,
• Маша-растеряша!